Для Гофмана невыносима была атмосфера затхлой и пошлой общественной жизни Германии того времени, он задыхался в ней и глубоко страдал оттого, что окружающая его жизнь лишена мечты и поэзии. Гофман ненавидел самодовольных немецких филистеров (обывателей), мечтающих лишь о чинах и деньгах. Этих-то филистеров он и изображал в своих сказках и новеллах, зло их осмеивая и противопоставляя им романтических мечтателей, предпочитающих уйти от реальной жизни в мир фантазии и сказки. В его произведениях всегда есть два мира – мир реальный, повседневный и мир поэтический. Сама реальность нередко приобретала под пером писателя фантастическую окраску, и тогда Гофман становился сатириком, изображая немецких чиновников, обывателей и князей в виде злых карликов и чудовищ.

Писатель отличался экстравагантным поведением и всю жизнь был беден. Тоска одолевала его в «человеческой пустыне», но для людей были написаны его лучшие истории: «Крошка Цахес», «Золотой горшок», «Щелкунчик и Мышиный король» и других. В. Г. Белинский не считал сказки Гофмана детскими, но всё же писал: «Нисколько не удивительно, что странный, причудливый и фантастический гений Гофмана ниспустился до сферы детской жизни: в нём самом так много детского, младенческого, простодушного, и никто не был столько, как он, способен говорить с детьми языком поэтическим и доступным для них!»