Первоклассник Петя Башмач­ков шёл на репетицию. Шёл сам. Ни мама, ни папа его не сопровожда­ли. Если бы Петя захотел, он мог бы постоять возле ёлки, которую уже украшали на площади, или возле витрины с игрушками, или, в конце концов, у светофора, ми­гавшего то красным, то жёлтым, то зелёным глазом.

Но Петя не останавливался, и вовсе не потому, что мама не велела. Просто в этот вечер папа и ма­ма позволили Пете самостоятельно сходить во Дво­рец пионеров.

— Только смотри, артист, — пошутил папа, пока мама упаковывала сына до самого носа сначала в пальто, потом в шарф, — только смотри, не забреди на Кудыкины горы.

Говоря это, папа, конечно, думал, что никаких Кудыкиных гор на свете нет. Но, как мы узнаем дальше, в этом вопросе Башмачков- старший глубоко ошибался.

Итак, Петя шёл один. Теперь вы понимаете, что раз человеку оказано такое доверие, то он и вести себя на улице будет, как взрослый. И Петя старался изо всех сил. Он поглубже в карманы засунул руки, чтобы они не вздумали слепить снежок. Он не пнул пустую консервную банку, хотя она явно на это на­прашивалась. Петя даже не погнался за котом, и кот нахально перешёл ему дорогу. А ведь в городе не часто встретишь кошку, вот так, не спеша, гуляю­щую по улице.

Видите, каким удивительно хорошим может стать человек, если ему доверяют.

Неподалёку от Дворца пионеров Петя догнал Люду. Жила она в том доме, что и Петя, только эта­жом ниже. А училась в одной школе с Петей, только классом постарше.

Девочка вела за руку бабушку. Однако вы, по­жалуйста, не думайте, что Люда куда-нибудь про­вожала свою бабушку. Наоборот, это бабушка провожала Люду на репетицию, но она была старенькая и еле поспевала за внучкой.

— Ой, бабушка! Ты совершенно, ну совершенно не знаешь наших мальчишек, — тараторила Лю­да. — Ах, посмотри, какая ёлочка на втором эта­же!.. Так вот, я говорю, ты совершенно не представ­ляешь, какие у нас мальчишки...

Петя как раз поравнялся с Людой и ее бабуш­кой, но Люда не замечала его и продолжала:

— Они все такие ябеды и вертуны, а получают двойки да двойки, двойки да двойки!

Наверно, всё-таки, не все мальчики из Людиного класса были законченными ябедами и двоечниками. Петя хотел сказать об этом, но его увидела бабушка и обрадовалась:

- А вот и Петенька! Теперь вы, дети, сами добежите. А домой идите вместе, а то уже ночь на дворе.

Бабушка засеменила домой, а ребята вместе вошли в подъезд Дворца пионеров.

Пожалуй, с этой самой минуты и началась не­обычная история про Деда-Мороза, далёкие Кудыкины горы, про Сиверку и Позёмку. Но Петя и Люда пока ничего не подозревали. Они быстро разделись и побежали в комнату номер сорок четыре, где их уже поджидали и ребята из хора и режиссёр Иван Иванович.

— Отлично, — сказал Иван Иванович, — увидев Петю и Люду. — Теперь все в сборе. По местам, друзья, начинаем репетицию! — Иван Иванович хлопнул в ладоши и объявил: — Сейчас мы повто­рим песню про медведя-засоню. Раз, два. Начали!

По этому сигналу вперёд выступили удивительно похожие друг на друга сестры Маша и Наташа и старательно запели:

Спал в берлоге косолапый
Под оврагом у сосны.
Положив под морду лапы,
Сны смотрел он до весны.

Иван Иванович взмахнул руками, и весь хор дружно грянул:

Ты не спи, медведь,
Перестань храпеть,
Ты всю зиму спал,
Новый год проспал.

— Отлично, друзья! — воскликнул Иван Ивано­вич и кивнул Маше и Наташе.

Маша и Наташа тряхнули одинаковыми белыми бантами, сделали испуганные глаза и подхватили песню:

Мы по ягоду ходили,
А медведь как заревёт...

Тут Петя Башмачков сделал шаг вперёд и запел:

Почему не разбудили
Вы меня на Новый год?!

Но, видно, Петя как следует не подготовился, и слова медведя-засони он пропел неважно.

— Стоп! — воскликнул Иван Иванович. — Твои слова, Башмачков, надо петь пострашней, этаким свирепым голосом. Представь, что ты медведь, по­нимаешь? Тебе очень хотелось встретить Новый год, поплясать с ребятами на ёлке, получить подарок. А ты проспал... Проспал с осени до самой весны. Те­бе ведь обидно, правда?

— Что вы, Иван Иванович! Я бы ни за что не проспал ёлку, — сказал Петя.

— Конечно, — согласился Иван Иванович. — Это ты, Петя Башмачков, не проспал бы. Но сейчас на репетиции ты не Петя, а медведь-засоня. Вот ты и должен рассердиться.

Как ни странно, рассердиться Пете помогли не слова режиссёра, а Люда. За спиной у Пети она стала шептать:

— Ой, девочки! Теперь его можно дразнить «Петь-медведь» или «Петька-медведька». Мы ведь с ним в одном доме живём...

Петя обернулся и показал Люде кулак. Зато когда песню начали снова, он пропел свои слова таким свирепым голосом, что Маша и Наташа захлопали ресницами, а хор радостно подхватил припев:

Ты не плачь, медведь!
Перестань реветь.
Зря рычишь ты на ребят,
Сам ты, мишка, виноват.

— Отлично, — обрадовался режиссёр и, чтобы не перехвалить артистов, поправился: — Совсем не­плохо. И ты, Петя, вошёл в образ. Маша и Наташа, дальше...

Маша и Наташа старательно открыли рты, но в это время в дверь кто-то постучал. Иван Иванович недовольно поморщился, дверь чуть-чуть приоткры­лась, и из-за двери послышался голос:

— Скажите, пожалуйста, вы здесь к Новому го­ду готовитесь?

— Готовимся, ещё как готовимся, — затарато­рила Люда. — Заходите!

Дверь открылась, и все ребята увидели Снегу­рочку. Она сказала «Здравствуйте!» и робко пере­ступила порог.

Иван Иванович выжидающе посмотрел на неё, Маша и Наташа ахнули, а Люда воскликнула:

— Ой, кто это так нарядился Снегурочкой? Ну прямо как настоящая!

Маша и Наташа переглянулись и разом выпа­лили:

— И правда, как живая!
И тогда гостья сказала:

— Я и так настоящая. Вот, у меня даже справка есть...

Иван Иванович удивлённо развёл руками, по­том двумя пальцами взял справку, пробежал её гла­зами и смог только вымолвить:

— Это невероятно!

А на листке, который протянула ему незнакомка, было написано следующее:

СПРАВКА

Дана настоящая Снегурочке в том, что она действительно является Снегурочкой.

Дед-Мороз.

В верхнем левом углу справки стоял штамп, а внизу — две печати, одна круглая, вторая треугольная.

Иван Иванович потёр пальцем переносицу, что у него являлось признаком великого недоумения, и, спохватившись, воскликнул:

— Что же вы, ребята... Дайте гостье стул. Она еле на ногах стоит!

Снегурочка шепнула «Спасибо!», опустилась на стул и тут же, как самая обыкновенная девчонка, заплакала.

— Что случилось? — растерялся Иван Ивано­вич. — Что с тобой, Снегурочка?

Притихшие ребята услышали, как сквозь слёзы, непрестанно всхлипывая, Снегурочка ответила:

— Ёлок в этом году не будет. Подарков тоже не будет, — и уткнулась в рукав своей белой шубки.

Ровно на полторы минуты наступила тишина, только кто-то нечаянно задел клавишу «си» на пианино, и пианино жалобно загудело. Всё это короткое время ребята обдумывали печальную новость, а потом разом заговорили:

— Как же так, почему не будет? — спросил страшным голосом Петя Башмачков. Он так вошёл в роль медведя-засони, что произнёс свой вопрос басом.

— Что произошло, расскажи скорее?! — крикнул кто-то.

— Да ты не плачь, Снегурочка, — сказала Люда.

— Не плачь, вытри слёзы! — воскликнули сест­ры Маша и Наташа и протянули два платка.

— Я уже не плачу, — ответила Снегурочка и опять заплакала.

Потом, когда Маша и Наташа вытерли ей слёзы, она сказала:

— Заболел Дед-Мороз...

— Неужели? — зашумели ребята.

— Наверно корью заболел! — крикнули самые догадливые.

— Вчера ночью он ходил по лесу, — продолжая всхлипывать, заговорила Снегурочка. — Выбирал для детей ёлочки. И вот... Встретил охотников, по­сидел с ними у костра и пе-ре-грелся. Ему же нель­зя греться, он же Дед-Мороз! У него сразу начался насморк и поднялась температура. Я сама ставила ему градусник. И он показывает всего пять градусов холода. А раньше у него всегда было сорок. Сорок градусов холода, — сказав это, Снегурочка зары­дала.

— Да ты успокойся, успокойся, — растерянно уговаривал Иван Иванович. — Что же дальше?

Ребята переглядывались, даже разговорчивая Люда — и та молчала.

— А что дальше? — еле сдерживая слёзы, про­изнесла Снегурочка. — Послезавтра Новый год, а Дед-Мороз не сможет привезти ребятам ёлки. И все

В верхнем левом углу справки стоял штамп, а внизу — две печати, одна круглая, вторая треугольная.

Иван Иванович потёр пальцем переносицу, что у него являлось признаком великого недоумения, и, спохватившись, воскликнул:

— Что же вы, ребята... Дайте гостье стул. Она еле на ногах стоит!

Снегурочка шепнула «Спасибо!», опустилась на стул и тут же, как самая обыкновенная девчонка, заплакала.

— Что случилось? — растерялся Иван Ивано­вич. — Что с тобой, Снегурочка?

Притихшие ребята услышали, как сквозь слёзы, непрестанно всхлипывая, Снегурочка ответила:

— Ёлок в этом году не будет. Подарков тоже не будет, — и уткнулась в рукав своей белой шубки.

Ровно на полторы минуты наступила тишина, только кто-то нечаянно задел клавишу «си» на пианино, и пианино жалобно загудело. Всё это короткое время ребята обдумывали печальную новость, а потом разом заговорили:

— Как же так, почему не будет? — спросил страшным голосом Петя Башмачков. Он так вошёл в роль медведя-засони, что произнёс свой вопрос басом.

— Что произошло, расскажи скорее?! — крикнул кто-то.

— Да ты не плачь, Снегурочка, — сказала Люда.

— Не плачь, вытри слёзы! — воскликнули сест­ры Маша и Наташа и протянули два платка.

— Я уже не плачу, — ответила Снегурочка и опять заплакала.

Потом, когда Маша и Наташа вытерли ей слёзы, она сказала:

— Заболел Дед-Мороз...

— Неужели? — зашумели ребята.

— Наверно корью заболел! — крикнули самые догадливые.

— Вчера ночью он ходил по лесу, — продолжая всхлипывать, заговорила Снегурочка. — Выбирал для детей ёлочки. И вот... Встретил охотников, по­сидел с ними у костра и пе-ре-грелся. Ему же нель­зя греться, он же Дед-Мороз! У него сразу начался насморк и поднялась температура. Я сама ставила ему градусник. И он показывает всего пять градусов холода. А раньше у него всегда было сорок. Сорок градусов холода, — сказав это, Снегурочка зары­дала.

— Да ты успокойся, успокойся, — растерянно уговаривал Иван Иванович. — Что же дальше?

Ребята переглядывались, даже разговорчивая Люда — и та молчала.

— А что дальше? — еле сдерживая слёзы, про­изнесла Снегурочка. — Послезавтра Новый год, а Дед-Мороз не сможет привезти ребятам ёлки. И все мальчики и девочки, и на Амуре, и в Барнауле, и в Сибири, и на Урале — везде-везде останутся без ёлок и без подарков... А какие подарки он пригото­вил! У него тысяча мешков мячиков, тысяча ящиков кукол...

— Кукол!.. — как зачарованные, ахнули вслед за Снегурочкой все девочки из хора.

— Целые сани пистолетиков с пистонами...

— С пистонами!.. — повторили мальчишки.

— А игрушечные спутники, — продолжала Сне­гурочка, — а книжки, а барабаны, а конфеты, а ба­наны... И всё это останется до будущего года, пото­му что в этом году ёлок не будет.

— Что же делать?! — хором спросил весь хор.

И этот вопрос прозвучал так громко, что опять жалобно загудело пианино. Снегурочка молчала. И тогда ребята возбуждённо заговорили:

— Надо положить Деда-Мороза в больницу.

— Позвать к нему самого лучшего доктора!

— Давайте сами поедем в тайгу за ёлками.

— Снегурочка! А где сейчас Дед-Мороз?

— На Кудыкиных горах, — тихо ответила Сне­гурочка, но пианино от её слов почему-то громко загудело.

Все ребята посмотрели на него, а когда оберну­лись, случилось невероятное: Снегурочка исчезла.

Ребята растерянно смотрели друг на друга. Маша и Наташа разом заглянули под стулья. Иван Иванович достал очки, которые он надевал очень редко, и водрузил их на нос.

— Она только что вот здесь сидела, — сказал он.

— И стул ещё холодный! — воскликнул Петя, потрогав стул.

Все ребята принялись трогать сиденье стула — оно действительно было холодным.

— Невероятно! — сказал, сняв очки, Иван Иванович. — Это всё похоже на сказку. Хотя на самом деле Снегурочка только что сидела именно здесь и разговаривала с нами. Друзья, вы же слышали её голос?

Вопрос Ивана Ивановича, безусловно, был из­лишним. Все ребята слышали голос неожиданной гостьи, видели её своими глазами, а Маша и Наташа даже вытирали ей слёзы.

— Ну, вот что, друзья! — подвёл итог Иван Иванович. — Раз Дед-Мороз заболел, возможно Ново­го года никакого не будет. На этом мы репетицию пока закончим. Надо что-то предпринимать. Я со­берусь с мыслями. Всё это так неожиданно... А вы идите домой.

— Иван Иванович, — протиснулся к режиссёру Петя, — а где эти Кудыкины горы?

— Кудыкины горы? Кудыкины горы... — заду­мался Иван Иванович. — Как бы это тебе ска­кать?.. — Режиссёр потёр переносицу, что, как вы помните, являлось у него признаком величайшей растерянности, и ответил: — Они где-то должны быть. В общем, Петя, я подумаю, а потом тебе ска­жу. До свидания, ребята! — торопливо попрощал­ся он.

Возбуждённые спускались ребята по лестнице.

— Вот тебе и готовились, — ворчала Люда. — Вот и ходили на репетицию. И всё зря. Ёлки не будет, новогоднего концерта — тоже...

— Перестань, надо что-то придумать, а она... — возражал ей Петя.

— Ты в первом классе, — отвечала Люда, — тебе уроков мало задают — вот ты и придумывай. А мы уже задачки решаем с двумя действиями. Мне некогда думать. И так от уроков голова кругом, ну просто кругом идёт.

  В содержание  Следующая глава