Хорошая штука — телефон. Каникулы, делать нечего. Подошел к телефону и кому-нибудь позвонил, если, конечно, мама на кухне и не слышит.

— Здорово, Севка! Это я, Петя...

— Какой Петя?

— А, не узнал! Да Азбукин же! А я специально голос изменил. Ну, что ты там делаешь?

— Так, ничего. Читаю. А ты?

— Тоже так, ничего... Скоро в школу.

— Ага, скоро. А ты зачем позвонил?

— Да так...

— Ну ладно, мне некогда. Пойду книжку дочитывать.

— Читай, читай. Мне тоже некогда. Я знаешь, как занят...

Потом можно Ване Иванову позвонить, еще кому-нибудь.

Полезен бывает телефон и зимой, когда забудешь, что задали на дом или потребуется сверить ответ в задачке.

Мама, слушая такие разговоры, обычно ворчала. Совсем, мол, разбалует ребят техника. Сама мама, когда была маленькая, жила на полустанке и бегала в школу за три километра. Попробуй-ка забудь, что задали на дом! По грязи или по снегу за три километра узнавать, какую задачку задали, лишний раз не побежишь. В мамино время ученики не забывали домашних заданий. А все почему? Телефонов не было.

Сегодня телефон понадобился Пете по-настоящему.

Три дня преследовал Азбукин ребят. Очень уж хотелось ему послать свои фотографии на конкурс. В книге для фотолюбителей писали, что настоящий художественный снимок получается, когда люди не позируют, когда вы их сняли в естественной позе, за каким-нибудь делом. Написать так легко, а вот попробуй снять. Наведешь объектив на человека, а он и рад-радешенек. Уставится в аппарат и глядит, не моргая, или рожицу скорчит...

Петина сестра Лена требует, чтобы он, уж если фотографирует, то делал портреты хотя бы величиной с обложку журнала «Огонек». Лена видела на одной такой обложке портрет комсомолки из Целинного края. Многие девочки в классе говорили: «Ох, Ленка, как она на тебя походит!» Походит или не походит, это в конце концов не так важно. Зато какая фотография! А Петька отпечатает — чуть побольше спичечного коробка. Никакого вида.

Луше надо, чтобы на снимке самое видное место занимала ее нотная папка. Она же сдала экзамены в музыкальную школу...

Гонялся Петя и за другими ребятами — и все зря. А Игорь, тот самый, который еще в начальных классах рисовал карикатуры даже на десятиклассников, долго допытывался: «А зачем ты хочешь меня снять?.. Ой, Петька, да ты же не сделаешь фотокарточку! У тебя, наверно, и аппарат-то не заряжен. Нет, ты скажи, заряжен или нет?»

Когда Игорь узнал, что Азбукин задумал снять его за работой над рисунком,— наотрез отказался.

— Ишь ты! Может, еще скажешь: «Ты, Игорь, рисуй кого-нибудь из ребят, а я тебя сниму?»

— Ну да! — обрадовался фотограф.— Нарисуй хотя бы Илюху на крыше!

— Вот-вот! А Илюха увидит снимок и мне щелчков надает...

С сюжетом из жизни ребят двора дело не клеилось, и Петя решил позвонить Ване Иванову. Набрав номер, он не успел ничего сказать, как услышал из трубки незнакомый голос: «Хозяев нет дома. Позвоните через полчаса».

— Мне не хозяев, а Ваню! — крикнул Петя, но телефон уже отключился.

Петя добросовестно подождал полчаса и опять набрал номер. Тот же незнакомый голос ответил: «Хозяев дома нет. Послушайте пока музыку»,— и в трубке зазвучала веселая мелодия. Но она сразу же оборвалась, и раздался голос самого Вани:

— Да, да! — закричал он. — Алло!

— Ваня, это ты?

— Я!

— Слушай, это звонит Азбукин. У меня к тебе большое секретное дело. Ты приходи ко мне сейчас.

— Ладно, приду.

— Вань, а кто это у вас отвечает по телефону?

— Тебе понравилось?

— Что же тут может понравиться?

— Чудак, да это отвечает сам телефон!

— Скажешь... Он у тебя что — говорящий?

— Конечно, говорящий!

Пете все еще казалось, что Ваня шутит, но Ваня объяснил:

— Я к нему магнитофон присоединил. Есть у меня тут еще рычажок, он от звонка включается, приподнимает трубку и магнитофон пускает. Здорово?!

Оказалось, что Ваня все время был дома. Он не брал трубку специально, чтобы проверить свой автомат.

— Он у меня сначала говорит: «Позвоните через полчаса», — объяснял Ваня,— а потом включает музыку, чтобы не скучно было ожидать. Автоматика, а?

— Вот и я одну автоматику придумал, да не знаю, как сделать. Приходи.

Через некоторое время приятели стояли у окна в Петиной квартире и поглядывали во двор.

— Видишь, — говорил Петя,— играют, как миленькие, разными делами занимаются. Луша вон крыльцо подметает, Игорь на солнышке сидит — рисует. А попробуй я сейчас открыть окно и навести на кого-нибудь аппарат! Игорь спиной повернется, а Лушка подбоченится и веник поднимет.

— Понятно, — без лишних слов сказал деловой человек Ваня. — Тебе нужен автомат, который бы сам, без человека, делал снимки двора. Это, брат, трудная техническая задача. На грани фантастики.

Петя принялся горячо убеждать:

— Вань, придумай что-нибудь! У тебя вон даже телефон сам разговаривает. А тут пустяк. Ты, наверно, видел, в кино иногда показывают, как  распускается цветок. Покажут бутон, а он шевельнется и начнет потихоньку разворачиваться. И вот тебе уже цветок. Думаешь, как это снимают? Наведут камеру на бутон, а она сама через каждые полчаса включается и делает один снимок, потом второй... Цветок распускался целый день, а в кино получается, что он расцвел за одну минуту, прямо на глазах!

— Им просто,— раздумывал Ваня,— а мне идти нехоженой тропой. Нет, трудная задача. Часовой механизм нужен, то, се...

— Есть часовой механизм, есть! Даже два! — и Петя притащил из кладовки ушедший на покой будильник и оттикавшие свое часы-ходики.

Увидев механизмы, Ваня оживился. Он покрутил единственную стрелку у ходиков, потряс будильник и, подмигнув другу, стал заворачивать в газету останки часов. Это означало, что Ваня согласился...

В этот же день в том же дворе состоялось еще одно тайное совещание. Созвал его Илюха-голубятник.

Илюха появился во дворе необычайно добрым. Он постоял возле девочек, игравших в классы. Девочки опасливо поглядывали на Илюху: а вдруг он выхватит у них пиналку — баночку из-под сапожного крема — и куда-нибудь зашвырнет?

Но Илюха на этот раз не проявлял агрессивных намерений. Он только заметил, что очень уж быстро переходят они из класса в класс. «Вот если бы вы так в школе переходили! »— покровительственно произнес Илюха. Он на личном опыте знал, как трудно перейти из класса в класс.

Потом Илюха помог Славе Чужому ликвидировать аварию — натянул соскочившую с шестеренки велосипеда цепь. До первого сентября оставались считанные денечки, и отец забрал Славку из детского сада. Так что Слава теперь, пока отец был на работе, домовничал один. «У меня отпуск»,— говорил он ребятам.

Игорь все еще сидел во дворе, незаметно рисуя малышей, копавшихся под грибком. Ему Илюха щедро отсыпал пригоршню семечек. Пока они, как добрые приятели, грызли семечки, недоверчивый Игорь приглядывался к Илюхе, ожидая подвоха. С виду Илюха был тот же самый. Та же кепочка блином на рыжей голове, так же выглядывает полосатая тельняшка из-под его расстегнутой рубахи. «Нет, Илюха добрый неспроста,— думал Игорь. — Не мог же он за одну ночь перевоспитаться».

А Илья вел степенный разговор:

— Пустяками вы тут все занимаетесь. Петька пленку зря переводит, ты — цветные карандаши. Другие мальчишки футбол гоняют... А есть настоящее дело — государственного значения.

— Если ты про металлолом говоришь, который во дворе накопился,— сказал Игорь,— так мы его, как пойдем в школу, сразу соберем.

— Металлолом тоже вещь, да есть дело поважнее.

Нет, он сегодня никак не походил на себя. Игорь уставился на Илюху, а тот продолжал:

— Тут у вас под носом, если хочешь знать,— Илюха понизил голос,— самый настоящий шпион орудует.

Шпион! Игорь чуть не ахнул, но сразу подумал: «Откуда ему взяться? Да и что шпиону в нашем дворе орудовать? Илюхиных голубей считать, что ли?»

— Свистишь! — ответил Игорь.

До этого слова «свистишь» Игорь никогда не употреблял, и в другой компании он его тоже бы не сказал. Но ему нравилось, что на глазах у всего двора с ним запросто беседует такой бесшабашный человек, как Илья. Вот он и ввернул это словечко, чтобы быть с собеседником на равной ноге.

— А я тебе говорю — есть шпион. В вашем доме живет. В первом подъезде. Я его давно засек, а теперь пора на чистую воду вывести.

Игорь мысленно перебрал всех жильцов из первого подъезда и что-то никого не решился заподозрить в шпионаже.

— Кто же он? — шепотом спросил Игорь.

— Нашел место, где о таком деле говорить! Пойдем ко мне на чердак, там все и обсудим. И Славку Чужого с собой прихватим. Он хотя и малой еще, а язык за зубами держать может.

— Ай-яй-яй! Как нехорошо! — раздалось вдруг над ухом Игоря.

Игорь вздрогнул и обернулся. За ним стояла Луша и укоризненно поглядывала то на него, то на Илюху. «Подслушала»,— разом подумали оба заговорщика. Но, оказывается, девочка стыдила их за шелуху от семечек.

— Насорили, да? Дядя Николай с утра весь двор подмел, а они, господа, сорят...

—Пошли, что ли,— сдвинул кепку на затылок Илюха.

И «господа», провожаемые подозрительным взглядом Луши, пошли навстречу катившему на велосипеде Славе Чужому.

На чердаке у Ильи было бы довольно уютно, если бы не следы,  оставленные повсюду голубями. У слухового окна помещался ящик с кормом для Илюхиных пернатых, а на нем лежала стопка зачитанных книжек. Но не про то, как ухаживать за птицами, а про шпионов. Рядом стоял чурбак, на котором можно было спокойно посидеть. А из слухового окошка, как луч прожектора, падал столб света.

— Садитесь, ребята,— гостеприимно пригласил Илья и полез в карман за папиросами.

Славка сгорал от нетерпения. Ему скорее хотелось узнать, зачем позвали его взрослые ребята. Осторожного Игоря одолевали сомнения: «Кто его знает, этого Илью. Придумает сейчас какую-нибудь штуку, а мы отвечай. Со Славки что возьмешь — он малыш. В случае чего с меня спросят…» Игорь огляделся, прислушался, и ему показалось, что лестница, ведущая на чердак, скрипнула, будто кто-то по ней пробирался. Он уже хотел под каким-нибудь предлогом выйти и улизнуть домой, но Илюха, пустив клуб дыма в луч света, лившегося из окошка, показал:

— Вон окно на первом этаже, где форточка открыта, видите?

— Какое? — заинтересовался Славка.

— Возле пожарной лестницы.

— Видим,— ответили ребята.

— Там-то шпион и окопался. Два месяца он в вашем доме живет, а вы ничего не знаете.

— Да что ты! — замахал руками Игорь.— Там Иван Васильевич живет. Он геолог, что ли. Все в экспедициях бывает...

— Не геолог, а охотник,— сказал Слава.

— Этот ваш геолог или охотник и есть шпион. Знаем мы, за каким зверем он охотится, — сплюнул Илья.

Игорь опять хотел сказать «свистишь», но слово это было какое-то неприятное, и он спросил:

— Как же ты узнал?

— Вот я и говорю, что никакой бдительности у вас нет. А меня не проведешь. Ящики разные в чехлах к себе таскает. Шпионские рации, наверно. А видели, какие типы к нему ходят? То придут разнаряженные, при шляпе, а то в старом да залатанном являются. Маскировочка!

Теперь и Игорь вспомнил, что и он как-то обратил внимание на одного человека. Раз человек прошел по двору с Иваном Васильевичем небритый, в запыленных сапогах, в ватных штанах и старой куртке. А дня через два этот же человек выходил от Ивана Васильевича в наглаженном костюме, побритый и действительно на нем красовалась шляпа.

— Вот-вот! — обрадовался Илья. — Понял теперь, каким одеколоном здесь пахнет? А вы посмотрите, братцы, что у него в комнате...

Илья залез рукой в щель под балкой, вынул оттуда бинокль и, потерев рубашкой линзы, протянул его Игорю.

— Смотри одним глазом, а то он у меня двоит... Ну, видишь что-нибудь?

Игорю показалось, что в комнате Ивана Васильевича ничего подозрительного нет. На столе у окна стояла пишущая машинка и лежали папки. На стене крест-накрест висели два ружья. Виднелись еще полки, заставленные книгами, чучело какого-то зверька. Но Илюха разъяснил это по-своему. Зачем, мол, пишущая машинка нужна простому человеку? Вот Славке, например, или ему, Илье? Совсем не нужна. Разве только чтобы покопаться и посмотреть, что у нее там внутри. А он на ней всякие шпионские донесения печатает, факт! Или ружья. У него их два, а может, и больше. А для чего столько ружей простому смертному?

— У вас, Игорь, есть ружье? — спросил Илья.

В семье Игоря ружья не водилось, мама бы не допустила, не было его и у Славы с папой.

— Вот видите!— обрадовался Илья.— А книги — это так, для отвода глаз. А еще, может, он в них между строк невидимыми чернилами пишет.  Слыхали про такие?

Несмотря на эти основательные доводы, Игорь все-таки колебался. Он еще раз осмотрел в бинокль комнату Ивана Васильевича и вздохнул…

Захотел посмотреть на квартиру шпиона и Славка. По молодости лет он сначала приставил бинокль к глазам не тем концом, отчего и родной дом и ребята во дворе стали маленькими-маленькими, будто отодвинулись за тридевять земель. Потом, когда Илюха повернул ему бинокль, все у Славки перед глазами поплыло. Илья показал ему, как наводить на резкость. Покрутив линзу, Славка чуть не вскрикнул. Он увидел дворника дядю Николая так близко, что казалось, будто его можно потрогать рукой за усы.

— Вы, ребята, как хотите,— подвел итог Илья,— а контру эту надо выследить. У них, у шпионов, сейчас такая техника! Разве в бинокль все увидишь? Носит он, допустим, старенький фотоаппарат — хуже, чем у Петьки. А аппарат только на вид облезлый. На самом же деле им снимков триста сделать можно.

—Триста? — переспросил Игорь.

— Не меньше. И берет он на километр, а то и еще дальше...

— И откуда ты, Илья, это знаешь?

— А книжки зачем? — повел плечом Илья.— Вон я сколько книжек прочитал, и все про шпионов. Такой аппарат, про который я рассказал,— пустяк. Вы вот послушайте — Илья взял верхнюю книжку, полистал ее и прочитал: — «Человек достал из кармана крохотный белый фотоаппарат, размером меньше фасолины, с припаянной к нему иглой. Приложив его к уху и убедившись, что механизм внутри исправен, человек приколол его к стене». Здорово?

Мальчишки молчали, уставившись на Илью, и вдруг в тишине из-за трубы послышался тоненький голосок:

— А еще у него, у Ивана Васильевича, кто-то ночью выл...

Заговорщики испуганно обернулись. Первым пришел в себя Илюха. В два прыжка он оказался около трубы и вытащил из-за нее Лушу. — Подслушиваешь! — не обещающим пощады голосом произнес он.

— Я думала, вы сюда забрались семечки грызть, а вы шпиона ловите,— оправдываясь, сказала Луша.

Луша действительно начала следить за ребятами после того, как они насорили во дворе. Убрав скорлупки, набросанные Ильей и Игорем, она бочком, незаметно подвигалась за ними. Когда ребята остановили Славу, остановилась и Луша. Мальчишки пошли — пошла и она, как ниточка за иголкой. Страшно, конечно, было лезть на чердак, но Луша решилась. «Я им только скажу, чтоб газету подстелили, а там пусть грызут свои семечки», — подумала она. Так невольно Луша стала свидетельницей заговора.

— Ну, ладно,— выслушав сбивчивые объяснения девочки и все еще держа ее за плечо, сказал Илья.— Расскажи лучше, что ты слышала, кто выл?

— Мы ночью из гостей шли, а в квартире у Ивана Васильевича кто-то: «У-у! У-у-у!» — как волчонок... Может там человека мучают?..

— Да, дела,— отпустив наконец Лушино плечо, произнес Илья.— Ты что, Игорь, и сейчас сомневаешься?

Игорь молчал. Что ему было говорить? Но в душе он колебался.

— Значит, так, планчик у меня такой: установим за квартирой  наблюдение... — начал было Илья, но вспомнил про Лушу: — А ты что здесь толчешься? Иди, играй в куклы.

Но Луша осталась. Очень уж ей хотелось принять участие в интересной мальчишечьей игре. Да и ребята, посоветовавшись, решили, что она теперь уже все знает, а прогони — разнесет тайну на весь двор. Узнает Иван Васильевич, что он заподозрен, и сбежит.

Следить решили так. Илюха несколько дней понаблюдает за окном Ивана Васильевича с чердака, все равно он здесь с голубями возится. На чердаке будет и штаб. Игорь, Слава и Луша по очереди будут дежурить в ящике для мусора, который отныне не ящик, а наблюдательный пункт. Когда Иван Васильевич дома, его окно всегда открыто. Может быть, удастся подслушать важный разговор. Замечать надо все: когда шпион приходит домой, когда уходит, кто у него бывает, что приносят в квартиру и что уносят. Самое же главное — тайна!

В книжках в таких случаях обычно дают клятву. Но вместо клятвы показал всем кулак. «Кто проболтается — во!» Так просто была обеспечена тайна.

Дежурить завтра с утра в мусорном ящике, а точнее, в наблюдательном пункте, взялся Игорь... «Я себе маску сделаю. Черную,— думал он.— Если кто в ящик заглянет — ни за что не узнает». В середине дня его сменит Луша. Она поможет маме по хозяйству, проиграет гаммы на пианино — и будет свободна. Потом пост примет Славка.

Установил Илюха и особый сигнал тревоги — три протяжных свистка. Услышишь сигнал — что бы ни делал, сразу лети на чердак!

Расходились по одному. Сначала выскользнул Славка и побежал к своему велосипеду, оставленному во дворе. Луша первой уходить не захотела: а вдруг ребята без нее еще о какой-нибудь тайне поговорят? Она ушла вслед за Игорем. А у Илюхи дел никаких во дворе не было. Он поднялся на крышу, и скоро над двором раздался его лихой свист, захлопали крыльями голуби. Жизнь продолжалась...

Не знал Иван Васильевич, выходивший из краеведческого музея, что с этого часа за ним установлено наблюдение. А Илюхе, Игорю, Славе и Луше даже в голову не могло прийти, что отныне и за ними будет вести наблюдение хотя и не живой, но очень внимательный глаз.