15 января 2016 года исполняется

125 лет со дня рождения

    ОСИПА ЭМИЛЬЕВИЧА МАНДЕЛЬШТАМА (1891–1938), выдающегося русского поэта, представителя «Серебряного века», прозаика.


О дате своего рождения Мандельштам написал так:

              И в кулак зажимая потертый

               Год рожденья – с гурьбой и гуртом,

               Я шепчу обескровленным ртом:

               Я рожден в ночь с 2-го на третье

               Января, в девяносто одном.

               Ненадежном году и столетья

               Окружают меня огнем.

  Поэт родился в январе 1891 года в семье небогатого купца в Варшаве. Затем семья переехала в Петербург. Осип поступает, а затем с успехом заканчивает одно из самых лучших учебных заведений  Петербурга – знаменитое Тенишевское училище. Затем будущий поэт учился на романо-германском отделении Петербургского университета, слушал лекции в Парижском и Гейдельбергском университетах. Активно начал печататься с 1910 года. Его первые стихи появились в студенческом журнале «Пробужденная мысль». Первая книга стихов «Камень»  вышла в свет в 1913 и потом не раз переиздавалась при жизни поэта. Н. С. Гумилёв приветствовал её появление: «Мандельштам открыл двери в свою поэзию для всех явлений жизни».

За радость тихую дышать и жить

Кого, скажите мне, благодарить?

На стекла вечности уже легло

Мое дыхание, мое тепло.

   Произведения поэта: сборники стихов «Tristia» («Книга скорбей»), «Вторая книга», «Разговор с Данте», «Стихотворения»; прозаические «Шум времени», «Путешествие в Армению», «Египетская марка», «Четвёртая проза»; сборник статей «О поэзии», – настолько не соответствовали идеологическим установкам того времени, что Мандельштама называли «внутренним эмигрантом». В 1933 г. он пишет стихотворную эпиграмму на Сталина «Мы живём, под собою не чуя страны…», за которую  в 1934 г. поэт был арестован. Знаменита резолюция Сталина против фамилии Мандельштама: «Изолировать, но сохранить». Затем последовала ссылка в Чердынь и Воронеж, где поэт продолжал писать вещи «неизреченной красоты и мощи» по оценке Анны Ахматовой. В мае 1938 года поэт был арестован повторно и отправлен в пересыльный лагерь под Владивосток, где 27 декабря 1938 года обрывается его жизнь.

  Смерть была не романтической, не мучительно-жестокой, не насильственной – от рук уголовника. Она была будничной и мгновенной. Смерть – на конвейере. Кровавый палач – Родина.Четыре дня его тело лежало на земле, так как из-за сильной метели никого не хоронили,  затем был он сброшен вместе с телами других в общую яму, которую копали во дворе лагеря сами же заключенные. Так на краю жизни вновь сбудутся его строчки: «с гурьбой и гуртом». Как в жизни своей почти никогда поэт не имел своего угла, так и в смерти своей не удостоился он отдельной могилы.

Михаил Дудин напишет о нем:

Вождь не помиловал. И Бог

Не спас его от лютой смерти.

И опоздало на порог

Освобождение в конверте.

   Реабилитировали поэта, как казнили -поспешно и небрежно. Вначале, в 1956 году – по второму делу, так как конкретных обвинений Мандельштаму предъявлено не было,  и виновным он себя не признал. Причем, справка сообщала самому казненному поэту о том, что 18 лет назад он был казнен по ошибке. Реабилитации же по первому делу поэт ждал до своего столетия. Неудивительно, что и судьба произведений поэта была такой же сложной, и его произведения стали издаваться у нас в стране только в конце 20 века.

Теперь уже очевидно,  что это был один из лучших поэтов ХХ века.

Анна Ахматова: «У Мандельштама нет учителя. Вот о чём следовало бы подумать. Я не знаю в мировой поэзии подобного факта. Мы знаем истоки Пушкина и Блока, но кто укажет нам, откуда донеслась до нас эта новая божественная гармония, которую называют стихами Осипа Мандельштама».               

    Есть в творческом наследии поэта  весёлые и добрые стихотворения для детей: «Два трамвая», «Примус», «Кухня», «Шары».

Памятники Мандельштаму поставлены в Москве, поселке Саматиха в Подмосковье и во Владивостоке. В Варшаве есть улица, носящая имя поэта.

За гремучую доблесть грядущих веков,

За высокое племя людей

Я лишился и чаши на пире отцов,

И веселья, и чести своей.

Мне на плечи кидается век-волкодав,

Но не волк я по крови своей,

Запихай меня лучше, как шапку, в рукав

Жаркой шубы сибирских степей. 

Чтоб не видеть ни труса, ни хлипкой грязцы,

Ни кровавых кровей в колесе,

Чтоб сияли всю ночь голубые песцы

Мне в своей первобытной красе.

Уведи меня в ночь, где течет Енисей

И сосна до звезды достает,

Потому что не волк я по крови своей

И меня только равный убьет.